Новейшая история Ливии. Год без Каддафи

Обозреватель «Русского репортера» Павел Бурмистров попытался разобраться в том, как живут ливийцы после смерти одиозного полковника.

Год назад пала ливийская столица Триполи, а с ней и режим полковника Каддафи.  Каковы промежуточные итоги существования новой Ливии?

Да, год - это большой срок, так что уже можно подводить итоги. Если вспомнить, какие год назад давались прогнозы и рисовались перспективы, можно сказать, что из самых мрачных прогнозов не оправдалось почти ничего.

Что тогда предвещали многие? Первый вариант: будет непрекращающееся кровопролитие, все будут воевать друг против друга, все выйдет из-под контроля, и никакой центральной власти не будет. Да, действительно, спокойствия, стабильности, того, что называется нормальным государством, конечно, нет. Но сплошного непрекращающегося кровопролития и гражданской войны, безвластия, анархии нет. Государство существует.

Второе предположение – что будет бесконечная война племен. Что только Каддафи железной рукой держал племена: кого миловал, кого карал, но, во всяком случае, всякий знал свое  место, а сейчас этот обруч лопнет, и пойдут одни племена на другие. Вообще безмерно преувеличивалась роль племен. Говорили, что Ливия – это в основном племена. Но давным-давно уже большинство населения живет на побережье, никакие это в чистом виде не племена. То есть они сохраняют племенную принадлежность, знают, от кого происходят, но думать, что это бедуинская страна – это большое преувеличение.

Третье предположение – что Ливия вообще распадется. В частности, предполагали, что распадется на  два государства: Триполитанию и Киренаику. И, действительно, несколько месяцев тому назад в отношении той части страны, откуда пошел бунт – Киренаики, возникло предположение, что они выдвинут требование независимости. Но все это было подавлено. Это была торговля: они хотели выторговать у центра больше прав, полномочий и экономических привилегий.

Четвертое предположение было – что полностью рухнет добыча нефти, главного богатства страны. А раз там одни песок и нефть, на которой все держалось, то теперь придет стране конец. Ничего подобного, как раз нефтяное хозяйство начало восстанавливаться при помощи Запада с самого начала, уже почти год тому назад. Сейчас Ливия добывает нефти примерно столько же: поменьше, чем было, но в ближайшее время она это наверстает. Она заняла свое место на этом рынке. Не ведущее, но она никогда и не могла соперничать с лидерами рынка – Саудовской Аравией, Ираном, Ираком, Россией. Однако свое место на нем восстановила. И нефть как была основным богатством и основой экономики страны, так и остается.

Следующий вариант – что, может быть, нефтяную отрасль и восстановят, но ее захватят интервенты, западные компании. Этого не произошло. Нефть добывается, конечно, при помощи западных компаний, так же как и в Саудовской Аравии, Ираке и многих других странах. Эти компании на этом получают, естественно, немалые деньги, но доход от продажи нефти идет ливийской нефтяной компании – это как было, так и есть.

Наконец, было предположение, что к власти придут исламисты и создадут в Ливии теократическое государство типа Ирана или талибанского Афганистана. Этого не произошло. Более того, прошли более-менее нормальные выборы, насколько это вообще возможно в стране, где только что черт-те что творилось и не было никогда демократии. На голом месте пришлось все это начинать. Тем не менее как-то их удалось провести. И никто не говорил, что там была полная фальсификация. А главное – к власти пришли не исламисты. Они заняли свое скромное место, но не более. Этим Ливия всех удивила. Потому что после выборов в Тунисе, Египте, после того, как исламисты хоть и не пришли к власти, но вышли на первое место в Марокко, Бахрейне, после этого стали думать, что уж в Ливии точно все так и будет. Там ведь и до войны были подпольные исламские организации, с которыми боролся Каддафи. Этого не произошло.  В стране победили неизвестно откуда взявшиеся и неизвестно как сумевшие сформироваться и консолидироваться не то, что какие-то демократы или либералы, но более-менее умеренные светские силы. Это не значит, что Ливия стала западным демократическим светским государством, но этого и быть не могло. Действительно беспощадной борьбы с исламистами, как при Каддафи, нет. Пожалуйста, можно паранджу носить. Так что и в этом смысле перемены произошли, но не столь радикальные, чтобы можно было говорить об установлении какого-то исламистского государства.

Какие проблемы острее стоят перед новыми властями?

Конечно, нет единой армии. Это большой минус для государства. Ее не так легко создать. Потому что с самого начало пошла жуткая борьба между нерегулярными вооруженными силами. Образовались сотни милицейских групп. Потом за оружие взялись берберы. Потом –  вооруженные исламисты. К ним добавились советники и инструктора стран Запада, которые проникли в страну и сыграли роль как организаторы штурма Триполи. Эти люди и взяли столицу. И вот тут все стали говорить: мы главные, мы победили. Между ними началась страшная вражда, вооруженные действия, стали люди гибнуть. Началась, действительно, местная автономная региональная вольница, ослабившая власть центра, но не в форме полноценного сепаратизма.

Что там творится в социально-экономическом плане?

10 июля 2012 года. Триполи, Ливия. Женщина задергивает занавеску над входом своего временного жилища в районе Баб-аль-Азизия - разрушенной и разграбленной бывшей резиденции Муамура Каддафи.

Отдельно стоит проблема рабочей силы. Как во всех подобных нефтяных странах, в производстве в Ливии работали не местные, а граждане соседних стран – Туниса, Чада, Египта, Судана. Они все, конечно, бежали в страхе, особенно чернокожие, про которых пошел слух, что они – главная военная опора Каддафи. Соответственно, на лицо нехватка рабочей силы. Естественно, местные люди работать не привыкли – они привыкли сидеть в конторах. Надо приучать людей – это проблема. Но, конечно, сейчас туда опять потянутся люди, потому что страна по-прежнему богатая, нефть никуда не делась, доходы от ее продажи идут. Не знаю, как из черной Африки, но из соседних арабских стран потянутся. Поедут за длинным рублем.

Что теперь представляет собой Ливия в международном плане?

Тут можно сказать, что Ливия никогда и не могла быть даже в арабском мире страной первого плана. Просто в какой-то момент во главе ее оказался такой человек, как Каддафи. Я помню, что в арабских странах, когда заходила о нем речь, у него было одно прозвище: маджнун – сумасшедший. Он все время носился с какими-то идеями объединения – то с Египтом, то с Мальтой, то с Чадом. То хотел возглавить борьбу против Израиля, то помогал террористам, то взрывал самолеты. Сейчас этого уже, конечно, не будет. Сейчас Ливия займет свое нормальное, законное скромное место – страны второго плана. Даже в арабском мире. А вообще в мире – ну, одной из нефтяных стран, не более того. Никакого, скажем, влияния на баланс сил в той борьбе, которая сейчас, скорее всего, будет развиваться между суннитским миром и шиитским, в рамках ислама она иметь не будет.

Правда, в Сирии действительно сейчас воюют головорезы-исламисты, которые воевали год назад против Каддафи. Им не удалось создать исламское государство на территории Ливии, о котором они было задумались. А тут вот, пожалуйста – Сирия. Они туда и хлынули.

В Ливии же еще проблема: ребята, которые взяли оружие в руки полтора года назад и ничего не умеют делать, кроме как стрелять. Они считают себя героями и ветеранами, ходят по улицам с автоматами Калашникова, могут в любой бар зайти и не заплатить по счету. Это проблема, но она тоже все-таки не приобрела такого масштаба, как многие думали.