Мать Ходорковского: Сын будет сидеть, пока у власти Путин

Экс-главе компании ЮКОС Михаилу Ходорковскому, который находится в заключении с 2003 года по двум приговорам суда, признавшего его виновным в мошенничестве и краже нефти, в среду исполнилось 50 лет, сообщает Русская служба ВВС.

Многие правозащитные организации в России и за ее пределами называют Ходорковского политическим заключенным, в то время как российские власти настаивают, что дело ЮКОСа не имеет отношения к политике и не было сфабриковано.

Незадолго до юбилея в колонию к Ходорковскому отправилась его мать, Марина Филипповна. Вместе с ней в Карелию отправился корреспондент Би-би-си Дэниел Сэндфорд.

Би-би-си: Можете рассказать про своих внуков? Вот для них в то время, когда они растут, в какие-то, может быть, самые важные годы их жизни, то, что у них нет отца, как они переживают?

Марина Ходорковская: Им было четыре года, они фактически его не помнили. Вот сейчас, когда они уже стали большие, их даже на суд не допускали, потому что там только с паспортом, а у них паспорта не было. Вот сейчас они фактически только с отцом знакомятся, понимаете? Ну, Настя-то, ей было 12 лет, она его все-таки помнит, а с мальчиками надо налаживать контакт. Они уже сейчас ростом выше его, уже здоровые ребята.

Би-би-си: Первый приговор был очень суровый, но он был окончательным. Было дано какое-то количество лет, и все понимали, что он отсидит либо столько, либо меньше. А как это с эмоциональной точки зрения - появление второго приговора и, возможно, третьего? Как вы это переносили и насколько были к этому готовы?

М.Х.: На этот вопрос очень трудно ответить однозначно, потому что я еще из того поколения, которое очень хорошо помнит людей, которые отсидели в 37 году и, в общем, я выросла в понимании, что от чекистской власти никогда ничего хорошего не будет. И поэтому, наверное, внутренне была какая-то убеждённость, что на этом, наверное, дело не кончится... Поэтому, наверное, какая-то внутренняя подсказка была, что человек, который из этой же когорты и правит государством, на этом не успокоится.

Би-би-си: Вы сейчас упомянули руководителя государства, который вышел из этой среды. Насколько, по вашему мнению, речь идет о его личном отношении к вашему сыну, либо так работает вся система?

М.Х.: И то, и другое.

Би-би-си: А личный аспект?

М.Х.: Тут можно многое сказать. Человек завистливый. Как когда-то я слышала от одной бабушки: «Почему он так не любит? Потому что красивше». Тут, по-моему, комплекс всего, то есть комплекс зависти. Потому что богаче, потому что красивше, потому что умнее, образованнее.

Би-би-си: Когда вы думаете про его освобождение, как вы это формулируете? Когда вы думаете про надежду на освобождение, как идет ваш разговор с собой на эту тему?

М.Х.: Со мной разговор идет таким образом, что я его хватаю, насильно запихиваю в самолет и чтобы он к чертовой матери отсюда летел.

Би-би-си: Нет, я имею в виду надежду на то, что он освободится, насколько она у вас есть и как вы это формулируете для себя?

М.Х.: Хочется надеяться, но я не верю, что это произойдет, пока Путин у власти. Только какие-то чрезвычайные обстоятельства заставят его отпустить [Ходорковского]. Когда- то я надеялась на зарубежье, когда-то я была во Франции у вторых лиц государства, а перед этим Путин там был. Обнимались, целовались. Они мне задали вопрос: «Что бы вы хотели, чтобы мы сделали?» Я сказала, что, во-первых, не обниматься и не целоваться с ним. Они так хохотали там. А для него престиж за рубежом имеет значение, и если бы ему показали, что он не рукопожатный, может, это бы повлияло, но пока у нас нефть и газ, этого не будет.