Казахский русский

C сегодняшнего дня Total.kz  начинает публиковать материалы наших партнеров и коллег из журнала Алау-Казахстан. Надеемся, нашим читателям будет интересно.

Самой значительной фигурой в обсуждении казахстанского билингвизма был, конечно же, мой учитель Виктор Бадиков. Литературовед, поэт и критик, воспитавший три поколения алматинских поэтов, прозаиков и публицистов, говорил о культурном билингвизме всех русскоязычных писателей Казахстана, вне зависимости от этноса. Его авторитет позволял затрагивать не самые удобные темы и при этом не подвергнуться инвективам из национал-патриотического писательского лагеря. Бадиков не случайно занялся двуязычием — добрую часть жизни он посвятил творчеству Юрия Олеши, для которого родным языком был польский. И хотя основным вопросом, занимающим Бадикова, было отношение писателя и власти, мимо писательского билингвизма он не мог пройти. Тем более, имея в распоряжении благодатнейший материал. От трети до половины известных казахских поэтов и прозаиков старшего поколения, для которых казахский — родной, выбирали для творчества русский язык. Олжас Сулейменов, Ануар Алимжанов, Бахытжан Канапьянов, Роллан Сейсенбаев, Дюсенбек Накипов, Орынбай Жанайдаров — это самые известные имена навскидку. То же и с писателями, начавшими публиковаться уже после развала СССР, от признанных и титулованных Каната Омара, Марата Исенова, Ербола Жумагулова и Айгерим Тажи до бодро всходящих в поле литературы Алии Кадыровой и Ануара Дуйсенбинова.

Все они пишут по-русски. Это наиболее известная (как в самой стране, так и за ее пределами) часть казахстанского писательского сообщества, поэтому, вопрос о том, что она собой представляет, достоин обсуждения. К начатой Бадиковым дискуссии довольно быстро подключились поэты и культурологи. В частности, Канат Кабдрахманов высказал довольно радикальную мысль о том, что главная роль в создании национальной идеи и определении будущего казахской нации принадлежит двуязычным казахам. Именно в дискуссии Кабдрахманова и Бадикова и родилось определение, волнующее лично меня и которое, хотят это признавать современные русскоязычные писатели или нет, важно для всех нас: «казахский русский». Тогда же впервые был поставлен вопрос: что есть культурный билингвизм нетитульных казахстанских литераторов? Говорить о таком же, как у казахов, уровне владения обоими языками этническими неказахами в нашей стране вряд ли возможно — знание государственного языка пока еще редко выходит за рамки бытового общения и чтения со словарем. Но Виктор Бадиков рассматривал язык в контексте комплекса культуры: письменности, речи, мифологии и символики, литературы и искусства — и отмечал, что культурный код русскоязычных писателей Казахстана, особенно родившихся и выросших здесь, не идентичен русскому.

Иные общественные отношения в молодом государстве, иной быт, постоянное движение к городской культуре и укрепление новой казахстанской гражданственности накладывают отпечаток на все уровни языка — от прямой смеси казахской и русской лексики в разговорной речи до неявных синтаксических заимствований в поэтических текстах. И непростых отношений с русским литературным каноном. Последний оказывается равен любому из мировых, имея по сравнению с остальными лишь приоритет доступности. И утверждение известного поэта Сергея Завьялова «Ни маленьких, ни молодых литератур больше нет: есть одна и единственная многоязычная всемирная литература» здесь прочитывается очень четко, заставляя писателя искать способ взаимодействия с мировой литературой, испытывая при этом постоянный страх повторения пройденного кем-то другим. Когда ломаешь себя и свой язык, поневоле сбиваешься на косноязычие. В такой ситуации казахстанский билингвизм - явление довольно драматичное. Причем как для русскоязычных казахов, так и для казахских русских. Зачастую дискуссии на эту болезненную тему сводятся к постановке вопроса следующим образом: «Становится ли пишущий по-русски казах неказахом?». Попытки перевести обсуждение в спекулятивное русло только политизируют проблему. Идет постоянная подмена смысла. А вопрос надо бы ставить так: «Какое значение для поэта имеет язык творчества и из чего этот язык складывается?». Однозначного ответа, естественно, не существует, но сам вопрос позволяет гораздо шире взглянуть на реальность. Настоящий поэт всегда больше своей национальности и этнической культуры. Но и национален он тоже всегда, вне зависимости от языка творчества. Яркий пример — Канат Омар, один из наиболее читаемых современных поэтов. В его стихах при полном отсутствии степных штампов прослеживается постоянное погружение в глубинные слои казахской символики и мифологии через двуязычное сознание. Омар совершенно по-казахски ломает русский синтаксис, дабы отправить свое послание читателю: «Нужно изобрести новый язык, понятный нам с тобой, старый — уже не работает».

И сквозь создаваемую им картину невозможности существования в рамках привычной речи, потонувшей в политике и новостных картинках, проявляется то, что и делает поэта больше языка, на котором он пишет. Сама поэзия! Подобное смещение речи происходит в разной степени у всех билингв и часто не принимается национальным культурным сообществом. И это не только драма, но вызов и возможность. Хотим мы этого или нет, мы живем в глобальном мире, где не так много языков, на которых писателя могут услышать. И русский — один из них. Подозреваю, что авангард казахской поэзии еще долгое время останется русскоязычным в текстах и двуязычным по сути своей.

Алау-Казахстан.